ПрочитатьНа первый взгляд могло показаться, что Мурасакибара, как человек, очень прост. В заблуждение вводило его беспечное отношение ко всему, кроме сладостей, постоянное ребячество и общая флегматичность. В действительности же, никогда нельзя было сказать наверняка, что он чувствует и думает на самом деле, только догадываться. Лучше всех догадывался Химуро. Вероятно, поэтому они и были столь близки. Ходили вместе до станции, встречались в перерывах между уроками и иногда выбирались в магазины. Конечно, за сладостями. Сладости были, есть и, наверное, навсегда останутся самой сильной страстью Мурасакибары. Он бывал в кондитерском магазине каждый божий день и закупал конфеты, шоколадки, пирожные, вафли, печенье и прочее пакетами, а на следующий день – опять всё по новой. У Химуры даже было в первое время предположение, что вес Ацуши, критически близкий к сотне килограмм, - вина не роста, а излишка вредной, но так любимой спортсменом пищи. Впрочем, после он сменил это предположением о том, что ешь Мурасакибара нормальную еду в том же количестве, это было бы опаснее, и вот тогда уж точно… Мурасакибара никогда не задумывался об этом. Его больше чем устраивало его тело, его еда и его репутация. Он вышел из любимой кондитерской, держа одной рукой очередной большой бумажный пакет конфет, а другой убирая в карман карточку постоянного покупателя (она давала ему неплохие скидки). Химуро ждал его на другой стороне улицы, рассматривая витрины соседних, не кондитерских магазинов. Мурасакибара опустил на язык конфету с шипучкой внутри и, удовлетворённо улыбнувшись, направился к Химуре. Тот, заметив товарища, приветливо улыбнулся в ответ. - Честное слово, Ацуши, тебе стоит пойти учиться на кондитера… - Татсуя двинулся в сторону станции, Мурасакибара – за ним. Он перекинул языком конфету за щёку и с уверенностью ответил: - Не думаю, что у меня есть к этому талант… - Зато ты бы наверняка делал это с удовольствием, - Ацуши нахмурился. - Не начинай снова… Химуро только пожал плечами. Они говорили на эту тему, в действительности, много раз, но ни одного раза не пришли к согласию. Химуро всё же был уверен, что понимает Мурасакибару достаточно хорошо, чтобы видеть, когда тот врёт, даже самому себе, но Мурасакибара был непреклонен. Он не любит баскетбол и удовольствие в нём получает исключительно от победы. На этом ставилась точка каждый раз. Спорить, в сущности, смысла не было, но побудить подумать об этом серьёзно и покопаться в себе – стоило. Парни прошли шумную улицу и свернули в проулок – короткий путь до станции. - Я думаю об этом уже пару дней, - продолжает беседу Ацуши и вновь перекатывает во рту конфету, за другую щёку. – Хочешь конфетку? - Нет, - Химуро смотрит на пакет в руках Мурасакибары и даже сомневается какие-то мгновения, но после решает, что всё же нет. Он не настолько любит сладости. – О чём ты думаешь? - Она с шипучкой, - соблазняет Мурасакибара и достаёт из пакета круглую жёлтую конфетку. – Тебе попалась лимонная. У меня лайм. Мурасакибара бросает на Химуро уверяющий взгляд, и Химуро, вздохнув, кивает. Тогда Мурасакибара останавливается и поворачивается к Татсуе всем корпусом, подносит конфету к его губам. - Ацуши? – Химуро удивляется поведению Мурасакибары, но тот ничего не собирается объяснять. Нет, он и раньше позволял себе быть откровенным и настойчивым, но это никогда не переходило границы личного пространства и понятий об интимности. Лицо Ацуши было, как обычно, безразличным, но в глазах плескалась уверенность и предвкушение. Этот взгляд почти подчинял. Химуро послушно приоткрыл рот, и пальцы Мурасакибары аккуратно уложили конфету на кончик языка, а сам он склонился над Татсуей, всматриваясь в его лицо с непонятным вопросительным выражением. Химуро нервно вздохнул, но отстраняться не стал, и это было понято, как согласие. Первую секунду Татсуя всё осознавал с трудом, просто потому, что новые ощущения немного выбивали из колеи. Нет, ему приходилось раньше целоваться, в школе он вообще пользовался популярностью у девушек, в конце концов, его физические данные впечатляли, характер для большинства был мягок и приятен, а родинка под глазом покоряла всех и каждого своей изысканной привлекательностью. Но тут всё было иначе. При внушительных размерах и грубости Мурасакибара в своих поцелуях отличался радикально от тех, женских. Его пальцы сжали небольно подбородок Татсуи, а язык ловко скользнул по губам и меж них, вовлекая сходу в глубокий поцелуй. И эти ощущения настойчивых горячих губ Мурасакибары на своих в одно мгновение перетекли для Химуро от непривычных в приятные и желанные. Ацуши нравилось повиновение и раскрепощало, Татсуя отвечал ему с охотой, и уже спустя каких-то несколько секунд они целовались, как влюблённые после долгой разлуки: пылко, рвано и ненасытно. От бешеного темпа сводило что-то внутри набросившимся возбуждением и ещё не прошедшим волнением и сбивало дыхание. Мурасакибара наслаждался гармонией цитрусового вкуса, движениями губ и языка Химуро, даже ослабил хватку и перенёс свои пальцы Татсуе на шею. Татсуя внутренне старался успокоиться, чтобы по окончанию этого действа не выглядеть идиотом или влюблённым, потому что и то, и другое непременно разочаровало бы Мурасакибару. А от Мурасакибары несло конфетами и совсем немного потом, от его прикосновений и дыхания коже было жарко, его волосы падали Химуро на щёки и оттуда скользили к подбородку, и сам Ацуши был так близко, что была большая возможность не сдержаться в пошлых порывах. Химуро до конца не понимал свои ощущения, потому что раньше у него их не было, а сейчас он смотрел на них логически: ну зачем быть к тому, кто итак близко, ещё ближе; зачем, когда и без того горячо, чтобы было ещё жарче? Но ощущения заводили, и с каждым новым мгновением всё больше. Химуро поднял руку и накрыл пальцы Мурасакибары своими, надеясь, что это приведёт его в чувства, но чем больше прикосновений – тем больше уносило. Пока, наконец, дышать не стало затруднительно, и Ацуши сам не отстранился. Всего на пару сантиметров, облизываясь. Химуро не сразу решился открыть глаза и встретиться ими с глазами Мурасакибары, боясь увидеть в них что-то неприятное. Но весь вид его выражал одно только удовлетворение, удовольствие. - Ацуши, ты не находишь… - Татсуя вдруг осознал, что они стоят посреди улицы. Да, обычно, безлюдной, но всё же их поведение не соответствовало правилам этикета, так что мимопроходящие, если бы они были, были бы недовольны. – что это… немного… - Химуро не мог подобрать нужных слов своему запоздалому замешательству, но Мурасакибара только мотнул головой. - Нет, не нахожу: так вкуснее. Он снова облизнулся, и Химуро кивнул. В чём Ацуши не откажешь, так во вкусе. И Химура даже задумался, а не станет ли он любить сладкое теперь чуть больше?
-
-
15.05.2013 в 04:07Прочитать
-
-
16.05.2013 в 01:35-
-
16.05.2013 в 01:46А.
-
-
07.10.2013 в 19:43-
-
07.10.2013 в 22:02А.